Урусут - Страница 96

– Эй, весельчаки! – обратился он к своим бойцам. – А ну-ка, шевелитесь быстрее! Нам еще своих догонять!

Кади оставил для выполнения приказа профессионального джандара, и тот чересчур щепетильно – а иначе, наверное, и не умел – подошел к своему заданию. Мрачный афганец с бородой почти до пупа кивнул добровольным помощникам – воинам того же отряда Ильгаму и Фариду – и они поволокли несчастного Ризвана к лесам.

Древоделя поражался – ну ведь правда, ничего святого! Деньги, только деньги, только желание выслужиться и добыть награду! Еще неделю назад эти двое плюс осужденный могли играть ночь напролет в кости, биться здоровыми кулачищами до крови с кашгарцами за красавицу-кумай, делить по справедливости марсум, жрать осыпанные сахаром вяленые персики, запивая щербетом, а сегодня с подобострастными улыбками – смотри, начальник, как стараемся! – помогали посадить своего бывшего друга на кол.

Когда с Ризвана стягивали одежду, он взмолился:

– Братья! Заклинаю вас этим и другим светом – заколите меня скорее! Не дайте умереть, подобно собаке!

– Ты и скулишь, как пес! – заорал Камал. – Вот и умрешь псом, предатель!

Несчастный завыл, афганец повалил его лицом вниз. Помощники связали осужденному руки за спиной, а джардан вынул длинный кривой нож и разрезал тому штаны. Фарид и Ильгам растянули веревками в стороны ноги, палач взял кол и воткнул конец сзади. Тело Ризвана содрогнулось, выгнулось дугой, будто он хотел вскочить, и упало на землю. Взяв молот, глухими неспешными ударами афганец стал ударять кол по тупому концу. После каждого толчка он подходил к лежащему осужденному, осматривал его, приказывал, каким образом тянуть веревки, и бил снова. Ризван выл, не переставая, кто-то смотрел с любопытством, кто-то отводил глаза. Олега трясло, как в лихорадке.

– Эй, давай скорее! – прикрикнул он на истязателя.

– Я делаю все, как положено, – огрызнулся тот и продолжил.

Распластанное тело переметнувшегося на сторону Тохтамыша бойца при каждом ударе выгибалось, хребет горбился, но натягивались веревки, и Ризван выпрямлялся. Белому Лбу показалось, что кости казнимого трещали. Бывший гулям бился головой о землю. Джардан подошел, посмотрел, убедился, что внутренние жизненно важные органы не повреждены, и продолжил свое страшное дело.

Вдруг стук молота оборвался. Палач увидел, что кожа над левой лопаткой шпиона вздулась бугром. Он быстро прошагал вперед, и ножом крест-накрест разрезал вздутие. Полилась кровь, и показался железный наконечник. После еще трех ударов он дошел до уха. Афганец обошел две лужи, у места входа и места выхода кола, и вгляделся в лицо преступника. Джардан удовлетворенно кивнул – тот был жив. Помощники перевернули беднягу на спину и принялись привязывать ему ноги к основанию орудия убийства. Потом втроем начали поднимать – афганец кричал, чтобы действовали осторожней, не дергали и не трясли. Когда кол прислонили к балке, палач проворно взобрался на леса и привязал кол к ней. Сзади орудие убийства укрепили подпоркой.

Лицо казнимого окаменело. Глаза бегали, но рот застыл в судорожном оскале, зубы, скрипя, стирались в порошок, на шее вздулись жилы. Вниз по колу стекала кровь. Дышал бедняга часто и прерывисто.

– Смерть!.. – вдруг прохрипел Ризван. – Всем вам смерть!.. Близко!.. Скоро!..

Голова несчастного упала на грудь, но он еще оставался живым. Смысл подобной казни в том и состоял, чтобы преступник мучался как можно дольше.

– Всё, забери тебя Иблис?!! – заорал на джарвана урусут.

– Да, сахиб, – удовлетворенно улыбаясь, ответил тот. Назвав ратника гражданским чином, пусть и самым высоким, афганец оскорбил его – намеренно или случайно, последнему разбираться не хотелось.

– Пять минут на сборы! – прокричал он и поскакал к кутарме, в которой стоял ящик с Камнем. Спрыгнул с Кара-Чулмуса, влез, открыл, проверил, на месте ли, закрыл, и тут его вырвало. Затем еще и еще. Ну сколько можно крови! Какое человеческое сердце может это все преодолеть? Бежать? Но куда?! Но как?!

Вытер губы, выполз наружу. Поднялся ветер, гоня перед собой сухие листья. Будет сильная непогода.

– Поспеши! – крикнул он своему главному пехлевану Салавату. Тот привязал боевого коня к повозке, сам устроился на козлы и, причмокнув, пустил вперед запряженную лошадь.

Джардан, сделав дело, галопом погнал своего скакуна за ушедшим войском – с чужаками ему было скучно. Как только афганец скрылся из вида, Белый Лоб приказал Камалу:

– Вернись, прикончи Ризвана.

Сказал громко, слышали все, кто-то от испуга втянул голову в плечи – а вдруг узнает Покоритель Вселенной, что его ослушались? Казнят всех!

– Давай, ну! – прикрикнул командир.

Камал повернул коня назад.

– Чу! Чо! – послышалось из-за спины.

– А где Усман? – оглядев отряд, вдруг спросил Олег. Лучший друг Ризвана – два сапога пара – исчез.

– На казни видел, – прокряхтел Фарид. – Шайтан его знает! Может, живот прихватило? Сейчас догонит.

– Дисциплинушка, мать вашу! – выругался ратник, пятками ударил коня и вырвался вперед. Скотообразные. Или просто скоты!

Струйки холодного воздуха забирались в рукава. Становилось зябко. Сначала медленно, затем быстрее закружились белые мухи. Ветер дул в одну сторону, сильно, затем рывками – в другую. Походило на начинающуюся бурю.

– …А-а-а! – донесся издали крик. – А-а-а!..

Древоделя в недоумении оглянулся – вихрем мчался, пристав на стременах, Камал. Все остановились. Как только стало можно докричаться, всадник заорал:

– Татары! Много! Сотня! Или полторы!