Урусут - Страница 120

120

Вышел в коридор, занял место у окна. У детей шли какие-то игры, все прыгали, падали, бежали, кричали, визжали. Голова шла кругом.

Вдруг подошел Жорка Шиляев и – он вгляделся внимательнее и узнал – Леха Кипиани. Последний ткнул его вместо приветствия в плечо и сказал:

– Вождь! Я вчера с ребятами из пятого дома разговаривал, они предлагают на ящик лимонада схлестнуться.

– «Схлестнуться»? – напряг память Белолобов. – Это в футбол, что ли?

– Нет, блин! – всплеснул руками Шило. – В водное поло! Лоб, ты чего – заболел?

– А-а… – Олег потер виски. – Во сколько начало?

– Что значит – «начало»? – разозлился Алексей. – Мы состав пришли обсудить, а он сразу – шашкой махать! Кого с собой брать будем? Надо сейчас решать, а то придет в два раза больше людей – и сразу обиды, кто играет, а кто – нет.

– Ребят, подумайте сами, хорошо? – Белолобову почему-то стало жарко. Он надеялся хотя бы день провести, не привлекая внимания, пока в мозг не придет какое-нибудь решение единственного вопроса – что делать (или, наоборот, не делать) дальше?

– Ладно… – удивился Георгий. – Без пятнадцати четыре – на площадке… – затем отвел Данилина в сторону и принялся с ним что-то жарко обсуждать, изредка бросая на апатичного друга косые взгляды.

Мимо них проходила Ира Нарубина, Шиляев дернул ее за косу, тут же получил папкой по голове и рухнул, как подкошенный. Болтая ногами, начал «умирать», девочка несколько раз крикнула: «Воображала ненормальный!» – поразительное оскорбление, и, хихикая, пошла дальше. Тригновский сообщал, что следующий урок – физика, и вместе со звонком новоиспеченный школьник отправился на занятие.

Войдя в класс, осмотрелся – с третьей парты ему помахала Гончарова. А, ну да. Любовь до гроба – дураки оба. Плюхнулся на стул, заставил себя вымученно улыбнуться и поздороваться.

– Привет.

– Привет, – ответила ему Лена. – Пойдем сегодня в кино?

– Нет, – покачал он головой. – Вряд ли.

– Почему? – искренне удивилась девочка.

– С родителями поругался, – вдруг легко соврал Олег. – Решили наказать и не выпускать из дома.

– Да ну! – оживилась Гончарова. – Расскажи!

– Да нечего особо рассказывать. Так, слово за слово, и… – он не знал, что соврать дальше.

– Бывает, – она дружески похлопала его по руке. – Но они у тебя нормальные – помиришься. А вот у Дашки Филипповой…

Стремительным шагом ворвавшийся в класс учитель Федор Федорович прервал возможный рассказ о подружке.

– Тема урока – давление в жидкости и газе. Смотрим, наслаждаемся, – сказал он, переключил несколько тумблеров на панели перед собой, окна медленно закрылись плотной шторой, а на опустившийся экран высветился слайд. Его содержание принялся объяснять дребезжащий магнитофонный голос.

Фёр Фёрыч что-то пробубнил себе под нос и ушел в соседнюю комнату – лабораторную. Габела с Друяном тут же отправились на выход, но их остановил Женя Астафьев. Ничуть не смутившись, не споря, уселись обратно и принялись за карточную игру. Кто-то слушал, кто-то записывал, кто-то тихонечко разговаривал. Лена повествовала о жестоком отце Фильки, отнесшего найденного ею щенка обратно на улицу.

– Ну и правильно, – машинально согласился Белый Лоб. – В доме ребенок, а тут уличное животное – носитель заразы. Клещи, блохи, вши…

– Олег! – ахнула подружка. – Что ты говоришь!

– Ой. Ну да. Извини, – и начал записывать за диктором в тетрадь, пока Лена изумленно глядела на него.

Тут, очевидно, порвалась пленка – лекция неожиданно закончилась. Из лабораторной выбежал учитель, гневно затопал ногами и закричал:

– Кто, кто, кто это сделал?! Одноклеточные!

6-й «А» хором принялся убеждать в случайности события, Федор Федорович заново запустил магнитофон и слайдпроектор, затем вновь скрылся в подсобке.

Свежеиспеченный школьник смотрел на красивый профиль Елены и пытался вспомнить – почему же они расстались. Ну, да, перешел в другой класс, но ходил на свидания, целовались зимою – в кинотеатре, в теплое время года – на улице, даже в не особо приятно пахнущих подъездах прятались… Новый год, Новый год… Что-то случилось на Новый год… Она приревновала… Нет, он приревновал… К кому, черт побери? Уже и не вспомнить – а выясняли отношения у нее в кухне, так кричали, что все гости разбежались. Что, это тоже нужно повторять? Нет, так с ума точно сойдешь.

Гончаровой дуться надоело быстро, и она снова принялась рассказывать о драме в семье одноклассницы – тут уже Олег машинально кивал, не забывая поддакивать.

Прозвенел звонок. Они попрощались до следующего совместного урока. Ученик 6-го «А» направился проветриться в коридор к окнам.

К нему подошел долговязый прыщавый юнец.

– Это ты – Вождь Белый Лоб?

– Ну, я, – напрягся Олег.

– Говорят, – тот шмыгнул носом, – ты значками фарцуешь?

– Врут.

– Да ладно, – возмутился паренек. – Все знают!

– Это ошибка.

– Слышь, ну ты… Я нормально спросил, а ты чё?

– А я – ничё! – Белолобова юнец раздражал. – Иди своей дорогой, приятель, не до тебя!

– Ну ты аще… – тот развернулся и отправился восвояси, бормоча ругательства, еще и пару раз оглянулся с недовольным видом.

Мрак! Сорокадвухлетний шестиклассник сполз по стене и присел на корточки – ноги не держали. Земля, Земля! Я – Альфа Центавра…

Новый звонок отправил его на «Труд».

В двух просторных классах, соединенных узким коридором, стучали молотки, нудно двигались по дереву пилы, у старшеклассников гудели токарные станки. Побросав у стены портфели, однокашники сняли пиджачки, засучили рукава рубашек и принялись за работу – каждый нашел свое «изделие», начатое неделю назад, и стал доводить его до ума.

120